Идея "внутреннего звучания" становится основной в понимании "жизни кра­сок" Кандинского. Методы А. и теософии, по его мнению, дают возможность путем внутреннего познания, углубления внутрь себя, подойти к проблемам духа. Искусство, как наиболее восп­риимчивая форма духовной жизни, одно из пер­вых встает на пути живой культуры и нового понимания человеческого Я. Выявить художест­венную природу слова, музыкального звука, краски — значит раскрыть их внутреннее, духо­вное, а не внешнее содержание, и раскрыть эту "внутреннюю красоту" как творческий нерв жиз­ни души человека и человечества. "В этом случае органическая форма не является больше прямым объектом, а есть элемент божественного языка, который пользуется человеческим, ибо направля­ется человеком к человеку" (Кандинский В. В. О духовном в искусстве. С. 50).  

О понимании искусства 2
Стихотворения и статьи 1910—1920-х годов

 Во время творческого кризиса 1907 года он знакомится с пронизанным творческим и пророческим пламенем учением Р. Штейнера. В развитие философской стороны “духовной науки” Штейнер говорил о воспитании способности души чувствовать дыхание высших миров и о постепенном вхождении человечества в общение со Святым Духом. Связывая события современности с апокалиптическими образами, он утверждал, что Откровение Иоанна осуществится отчасти духовно, в душевной борьбе, отчасти в катастрофической “войне всех против всех”. Важность антропософской теории будущего для размышлений Кандинского видна из следующей беседы. В 1920-х годах студент Баухауза Л. Шрайер напомнил художнику высказывание его единомышленника Франца Марка о том, что произведения нового искусства найдут свое место на алтарях будущего. 

В книге Кандинского неоднократно фигурирует и имя антропософа Р.Штейнера, с работами которого был знаком и Скрябин. Ряд определений учёного («вибрация души», «духовное восхождение») художник многократно использует в своих трудах в качестве важнейших постулатов.